Публикуется по книге: Олег Спасский. «Александр Рагулин», Олимпия Press, Москва, 2001г.

 

Из части «Самый счастливый сериал»

«Везуны»

Конечно, тогда, в начале шестидесятых, это слово не было так же популярно, как сегодня, когда великая армия телезрителей увлеченно следит за событиями в Сайта-Барбаре, плачет вместе с богатыми, нервничает вместе с врачами «Скорой помощи», разгадывает загадки убийств и преступлений вместе с детективом Дубровским, с «ментами» и с лейтенантом Коломбо, не снимающим своего неизменного потрепанного и помятого плаща в жаркой Калифорнии. Но потом, годы спустя, мои коллеги будут справедливо и заслуженно именовать «сериалом» эту бесконечную, счастливую серию побед советских хоккеистов, начавшуюся в 1963-м году и продолжавшуюся девять лет.

Болельщики помоложе, обиженные и разочарованные поражениями российских хоккеистов на последних чемпионатах мира и Олимпийских играх, легко поймут, как ждали мы успеха своих соотечественников, обнадеженные первыми, быть может, даже нежданными, победами хоккеистов сборной СССР на чемпионате мира 1954 года (Стокгольм) и Олимпийских играх 1956-го (Кортина д'Ампеццо, Италия). Но годы летели, один чемпионат мира сменялся следующим, а золотые медали так и оставались недостижимыми.

Пока не пришло поколение... Как его назвать? Поколением Константина Локтева и Александра Альметова? Поколением братьев Бориса и Евгения Майоровых? А может, точнее назвать его поколением Виктора Кузькина и Вячеслава Старшинова? Или присвоить ему имя «человека без нервов», несравненного горьковского (тогда еще горьковского, а не нижегородского) вратаря Виктора Коноваленко?

Впрочем, у меня есть самые веские основания именовать тех ребят поколением Александра Рагулина. В конце концов он чаще (десять раз!), чем кто-либо другой из полевых игроков, становился чемпионом мира. Конкуренцию Саше составляет только другой армейский хоккеист — вратарь Владислав Третьяк.

Как бы ни решили именовать то поколение советских хоккеистов, которое начинало беспрецедентный сериал, все они в Стокгольме стали чемпионами-новичками, все получили в столице Швеции первые свои золотые медали. Единственным исключением был Николай Михайлович Сологубов, который на высшую ступень пьедестала почета впервые поднялся семью годами раньше, на Белых Играх в Италии. Но в Стокгольме Сологубов вышел на лед лишь в одном матче, с командной ФРГ, победа в которой (15:3) сомнений в исходе сражения не вызывала.

Эдуард Иванов - самый надежный партнер Александра

Рагулин играл в паре с Ивановым. Играл солидно и надежно. Из ансамбля, по мнению тренеров и журналистов, не выпадал. Наши проиграли тогда всего одну встречу, с хозяевами чемпионата, шведами — 1:2. Случилось это во втором матче (первый был выигран у финнов 6:1), и после первой и единственной в турнире неудачи наша команда заиграла необычайно мощно, одержав пять побед кряду. Чтобы по достоинству оценить силу сборной СССР, напомню, с каким счетом она переиграла оп-понентов:ФРГ—15:3, ГДР—12:0, Чехословакию — 3:1, США-9:0 и, наконец, Канаду — 4:2. Стало быть, в семи матчах наши мастера забили 48 голов, пропустив в свои только 9. Согласитесь, весьма убедительная разница заброшенных и пропущенных шайб.

Если память меня не подводит, именно в репортажах с того чемпионата мира и стала кочевать, с легкой руки корреспондентов «Комсомольской правды», из газеты в газету формула, которая точно и верно характеризовала действия и игру защитников сборной СССР — «богатырская застава». Саша играл вместе с Эдуардом, а партнером Виктора Кузькина был динамовец Виталий Давыдов—лишь в одном матче Давыдов был заменен Сологубовым. Кстати, в том, первом своем мировом чемпионате Рагулин отличился двумя голами, а Иванов—даже четырьмя.

Видимо, надо напомнить, что в то время сборная имела в своем строю три звена нападающих и только две пары защитников. Хочу (да нет, не хочу, а просто обязан!) напомнить имена славных партнеров Саши, вместе с которыми он начинал тот «сериал», который так высоко вознес мировой престиж советской школы хоккея.

Итак, вратарь — Виктор Коноваленко. Защитников я уже называл: Александр Рагулин и Эдуард Иванов, Виктор Кузькин и Виталий Давыдов. Пятый, запасной — Николай Сологубов. И три тройки нападающих. Армейская, где, правда, на этот раз вместе с Александром Альметовым и Вениамином Александровым играл не их постоянный партнер Константин Локтев, а Виктор Якушев из «Крылышек». Вторая тройка была полностью спартаковской: Евгений Майоров, Вячеслав Старшинов и Борис Майоров. И, наконец, третье звено, в котором усилия столичных динамовцев Станислава Петухова и Владимира Юрзинова дополнял их одноклубник Юрий Волков. Вторым вратарем был Борис Зайцев из «Динамо», а десятым нападающим — Юрий Парамошкин из команды подмосковной «Электростали».

Строго говоря, дебютантов чемпионатов мира в этом составе было не так уж и много. Однако не было в команде чемпионов, мало было хоккеистов, испытавших вкус победы на главных турнирах года: единственное исключение, напомню еще раз — Сологубов. Иначе говоря, не было бойцов, по складу характера, по своей психологии — победителей. Спортсменов, не привыкших к наградам иной пробы, чем золото. Но они ли были виноваты в этом?

По политическим мотивам советские спортсмены не принимали участия в первенстве мира 1962 года. Чемпионат мира 1962 года проходил в американском курортном центре Колорадо-Спрингс. И вот в нашей печати было объявлено, что поборники «холодной войны» из Госдепа США закрыли доступ на чемпионат хоккеистам ГДР. В знак протеста против этого решения от поездки в Колорадо-Спрингс отказались спортсмены социалистических стран, в том числе и двух великих хоккейных держав — Советского Союза и Чехословакии. Тогда это не казалось глупостью, дикостью, тогда еще впереди, в будущем, были наши отказы от участия в футбольном или теннисном матчах, отказ участвовать в Олимпийских играх 1984 года в Лос-Анджелесе. Трудно сейчас выяснить со стопроцентной точностью, что испытали ведущие хоккеисты страны, когда им объявили, что очередной чемпионат мира, к которому они готовились, которого так ждали, чтобы взять реванш за неудачу в 1961-м, — не для них.

Бессмысленно сейчас гадать, поехали бы на главный турнир сезона, скажем, защитники Иван Трегубов, Генрих Сидоренков, Владимир Брежнев или форварды Николай Снетков и Виктор Цыплаков, не сумевшие стать чемпионами мира на катках Лозанны и Женевы, но вышло так, что тот мировой чемпионат в Швейцарии стал для них последним в их спортивной карьере. Другие же неудачники 1961 года, а в их числе были не только спартаковские форварды, возглавляемые Старшиновым, не только Коноваленко, не только армейцы Александров и Альме-тов, Юрзинов из «Динамо», Виктор Якушев, но и герой этой книги (в Швейцарии он представлял «Химик»), получили возможность отыграться, стать обладателями золотых медалей чемпионов мира и Европы.

Кстати, было бы не вполне справедливо по отношению к девятнадцатилетнему Саше Рагулину, пусть еще не чемпиону мира, если бы мы не вспомнили год его дебюта в национальной команде СССР. Тогда Рагулин выходил на лед во всех семи матчах. В первой же встрече с американцами, а случилось это 2 марта 1961 года, он забил свой первый на чемпионатах мира гол. Увы, тот сезон не был «нашим», и пять побед над сборными США, Швейцарии, Финляндии, ГДР и ФРГ были перечеркнуты двумя поражениями — от команд Чехословакии (4:6) и Канады (1:5). Второе поражение; а оно пришлось на последнее, заключительное выступление на льду катка в Женеве, воспринималось как пощечина. И, конечно же, Саша еще не знал, что именно в Женеве, на катке «Альманд», спустя десять лет, в 1971-м, он будет увенчан девятой золотой медалью чемпиона мира.

Но ведь это правда, что за одного битого двух небитых дают! Саша истину сию продемонстрировал своим болельщикам на собственной шкуре.

Команда играла в 1963-м в стокгольмском Дворце спорта «Юханнесхоф», счастливом для нашего хоккея — именно там были одержаны его многие славные победы. Но именно в 1963-м болельщики сборной СССР впервые смогли увидеть, как играют их кумиры: впервые советское телевидение организовало трансляцию чемпионата.

Команда превосходно понимала, как возрастает ответственность каждого игрока — теперь-то не скроешься за спинами товарищей. Теперь виден каждый. Виден всей стране. Теперь неудачника не спасут импровизации в стиле «раннего Вадима Синявского» — в легенду вошли рассказы очевидцев, прежде всего самих футболистов, как Вадим Святославович, стоя около поля, расспрашивал игроков, что происходит на покрытом густейшим туманом стадионе.

Теперь наши болельщики видели, как играют советские хоккеисты вдали от дома, на чемпионате мира. Видели, кто чего стоит, кому что по силам. Теперь, когда, например, после победы советских хоккеистов над конкурентами из Чехословакии, шведские газеты писали (цитирую по «Комсомолке»), что «русские начали и кончили матч лучше своих соперников», наши болельщики могли со знанием дела оценить и комментарии журналистов, и саму игру, класс нашей новой сборной. Теперь они не просто верили комментаторам на слово. Теперь они понимали шведских репортеров, писавших о нашей команде: «Их защита играла сильнее, чем чехословацкая, особенно Рагулин и Кузькин. А в нападении тройка близнецов Майоровых решила судьбу матча».

Нет, нет, я ничуть, мне кажется, не преувеличиваю, утверждая, Что сборная СССР играла в Стокгольме очень сильно. Она по праву стала первой. По праву стала чемпионом. Но — вот ирония судьбы! — могла и не подняться на верхнюю ступень пьедестала почета. Мог с двумя Кубками в руках красоваться и не наш капитан Борис Майоров, а Свен Юханссон, капитан «Тре Крунур», национальной команды Швеции. Именно тогда Рагулин особенно хорошо понял, что хоккей, как и любой другой вид спорта, это — игра. Всего лишь игра. Здесь всегда есть место случаю, а закономерности, если они и существуют, «срабатывают», слава Богу, не всегда. Спорт, как говорят в таких случаях, — не наука, не производство, не космос, где царит строгая закономерность, основополагающие закономерности математики или физики.

Элемент случайности — реальный аргумент в определении сильнейшего в том или ином матче. Вспомните послематчевые пенальти в футболе, тай-брейк, или укороченный гейм — в теннисе. Или, к слову, буллиты — в хоккее. Элемент везения—весомый аргумент в выявлении лучшего, первого. В чемпионате мира. На Олимпийских играх.

Рагулину и К° невероятно, фантастически повезло в Стокгольме — 1963, в первом выпуске счастливого для Саши и его партнеров «сериала». Что, специально подчеркиваю, ни в малой степени не умаляет закономерности победы нашей команды.

Представляя ее состав, я не успел назвать только два имени. Аркадий Иванович Чернышев. Анатолий Владимирович Тарасов. Два эти великих тренера впервые объединили свои усилия как раз в сезоне, который и венчался мировым чемпионатом в Стокгольме. Турниром, начавшим «сериал». Но не потому ли он и стал возможен, этот «сериал», что, наконец-то, была сделана попытка сложить вместе опыт и мудрость этих тренеров-соперников.

Не секрет, что и у одного, и у другого были недруги. Особенно «успешно» коллекционировал недоброжелателей Тарасов. Естественно , что среди их коллег, как и среди журналистов (опять же в первую очередь приходится вспоминать воинственный характер Тарасова), были и такие знатоки хоккея, кто никак не желал успеха команде. Они-то и придумали этот термин — «везуны». И в самом деле после поражения хоккеистов от хозяев льда победа в мировом чемпионате могла прийти к нам только при определенных условиях.

Прежде всего какие-то очки должна была потерять сама «Тре Крунур», возглавляемая великими шведскими хоккеистами Свеном Юханссоном (более известным под своим прозвищем «Тумба») и Ульфом Стернером, новой восходящей звездой мирового хоккея.

Во-вторых, все оставшиеся матчи должна была выиграть наша команда.

В-третьих... Вот здесь и начинался наисложнейший расклад различных «если». Начиналась головоломка, которая еще более усложнилась пять лет спустя, в олимпийском Гренобле.

При равенстве очков команд в расчет принимались заброшенные и пропущенные шайбы в матчах пяти сильнейших сборных. Представьте себе, что на пятой ступеньке расположились бы хоккеисты США, проигравшие шведам 2:17. Как наши могли бы компенсировать такое толевое превосходство «Тре Крунур»? Вот почему первое «если» заключалось в том, что команда ГДР должна была непременно обыграть американцев. Но... Перед этим другая неожиданность—немцы из ГДР уступают своим соседям из ФРГ. Однако, к нашей великой радости, команда ГДР играет вничью со сборной США. И на пятое место выходят финны.

Далее — больше. И еще лучше. Хоккеисты Чехословакии, переигранные Рагулиным, Старшиновым, Коноваленко и их партнерами (3:1), в свою очередь вырывают победу у шведов — 3:2.

1972 год. Серия матчей с канадцами

Теперь — последнее «если». Наша команда всенепременно должна обыграть канадцев (при поражении мы не попадаем на пьедестал почета, оставаясь лишь четвертыми). Но победить — мало. Требуется победа с определенным счетом. Если 1:0 в нашу пользу, мы — чемпионы мира. При победе со счетом 2:1 золотые медали пришлось бы как-то делить: шведы и мы — в равном положении. Победа с той же разницей в один гол, но более результативная (3:2 или, скажем, 4:3) поднимает на верхнюю ступень пьедестала почета хозяев льда. Стало быть, у советских хоккеистов остается один-единственный шанс: обыграть канадцев, родоначальников игры, признанных лидеров тех лет, с разницей не менее, чем в две шайбы.

1972 год. Фил Эспозито и Алексндр Рагулин

То была сеча! И сегодня многоопытнейший Александр Павлович, едва уже не потерявший счет своим золотым медалям, вспоминает тот матч как самый нервный в своей хоккейной карьере.

—А начали, — обращается в прошлое знаменитый мастер, — вроде бы легко. Уже на второй минуте Сашка Альметов после классного паса Веньки «размочил» ворота канадцев, хотя у них вратарь тот еще стоял. Сет Мартин! Помнишь, небось? Потом мы могли забить еще не раз. Но все как-то не получалось... Не лезла шайба в их ворота ну никак. Пока мы не получили численного преимущества. Тут уж Эдик так щелкнул, что канадцам ничто уже помочь не могло... Знаешь же, как Эдик умел это делать...

Но и у ворот Виктора Коноваленко тучи собирались не раз. Уже наши были в меньшинстве, канадцы сидели на наших воротах, пару раз штанга выручала Виктора и команду, отчаянно бились, не жалея себя, мой герой и «маленький танк», как называли Виталия Давыдова.

А в конце первого периода смогли, наконец-то, облегченно вздохнуть. Динамовская тройка отличилась. Юрий Волков после паса Владимира Юрзинова забросил еще одну шайбу 3:0.

Всё? Тем более что в середине второго периода Вячеслав Старшинов с подачи Бориса Майорова забивает канадцам еще один гол. 4:0.

Всё? Тем более что время безжалостно к канадцам. Третья двадцатиминутка близится к концу. Канадцы уже не успеют помочь шведам.

Всё? Но в этой сумасшедшей игре сказать, наконец-то, «всё» можно лишь в тот момент, когда истекла шестидесятая секунда последней шестидесятой минуты матча. В хоккее, слава Богу, в отличие от футбола, судьи не вправе добавить еще две-три, а то и пять минут времени.

Но и в железных рамках матча, в пределах отведенного времени может, пока оно не истекло, случиться всякое. И Саша с ужасом вспоминает тот кошмар, который начался на льду «Юхан-несхофа» на последней, на самой последней минуте матча.

Когда оставалось уже меньше минуты, точнее — сорок три секунды, — канадцы, наконец-то, размочили счет. 4:1. И тут судьи удаляют с площадки Иванова. Канадцы умеют играть в большинстве, а сейчас — их больше. Шайба мечется у ворот Коноваленко. Наши, однако, держатся. И тут — новая напасть. Судьи удаляют Старшинова. Канадцы немедленно меняют вратаря Мартина на шестого полевого игрока. Шестеро против троих.

Шквал атак, оглушающий рев трибун, бурно поддерживающих канадцев. Ведь если им удастся поразить ворота «Советов»... Удается! 4:2. Еще один гол в наши ворота, и чемпионами мира и Европы становятся шведы.

Но наши хоккеисты устояли. Удержали преимущество в два гола. Победили! Нет, не «везуны». Бойцы, умеющие отстаивать то, что принадлежит им по праву.