Два дерзких ограбления банков произошли совсем недавно в России, оба с человеческими жертвами. В обоих случаях погибли охранники банков (в одном случае, правда, один из погибших охранников был соучастником грабителей). И среди множества комментариев не было ни одного, сказали бы: жизнь человека дороже тех миллионов рублей и долларов, которые сумели унести грабители. Мы к таким выводам не привыкли. Наверное, поэтому живем намного хуже граждан тех стран, где человеческая жизнь ценится выше всего.

Модный сатирик, из того еще, почти вымершего поколения, которое нормальный интеллигент мог слушать с удовольствием, впадая в шовинистический маразм, объясняет, чем мы лучше американцев. Мы говорим: спасите наши души, они – спасайте ваши задницы. Видите разницу? В расчет не принимается лишь одно маленькое «но»: на Западе, спасая задницу, в итоге спасают человека, у нас, крича о душе, не спасают никого и ничего вообще.

Жизнь распорядилась так, что нашу небольшую компанию друзей молодости разбросало в итоге по разным странам. Кто-то оказался в Америке, кто-то долго жил в Африке, а теперь стал гражданином экзотической Новой Зеландии, кто-то остался на родине. Именно последние начали умирать первыми.

Почему-то не в жарком Мапуту и не в знаменитом Бруклине, а в московском Строгино не смог однажды встать с постели один из моих старых друзей. Он лежал без движения, как при инсульте, но не окостеневал, а был почему-то мягким, и казалось вот-вот встанет и заговорит. Но он не говорил и не вставал. «Скорая помощь» привезла его в больницу, в том же Нью-Йорке не сошедшую бы даже за больницу для бедных. Там он лежал в плохо проветриваемой палате с еще тремя лежачими больными почти две недели, а на дворе стоял душный московский июль. Ему никак не могли поставить диагноз: нужно было сделать какое-то исследование, но прибор для него один на несколько больниц, на исследование – запись и очередь.

Мой друг до своей очереди не дожил. Душа компании, любимец женщин, обладавший фантастическим даром жить, он умер в пятьдесят один год от так и оставшегося неизвестным недуга.

Прошло два года и другой мой друг, с которым мы в школе сидели за одной партой, только-только зажавший празднование своего пятидесятилетия (деньги ушли на свадьбу дочери, состоявшуюся практически в то же время), по дороге в магазин упал на газон возле своего дома. Врачи приехавшей очень быстро, по московским понятиям, «скорой» могли только лишь констатировать смерть от острой сердечной недостаточности.

А вот когда моему другу, живущему в Кливленде, стало плохо с сердцем, его мгновенно доставили в одну больницу, потом вертолетом – в другую. И после всех необходимых исследований сделали аорто-каронарное шунтирование. И ходит он живой и здоровый, заметен только длинный шрам на руке, откуда забирали материал для замены изношенных сердечных сосудов. А когда ему рассказывали о двухнедельной очереди на жизненно необходимую процедуру, он только разводил руками: в США такого не бывает. У них в городе был забавный случай: в клинику доставили очень полную негритянку. Необходимо было завезти ее в специальную камеру, напоминающую большую трубу, и срочно провести необходимые исследования. Произошел конфуз: пациентка не прошла в трубу по габаритам. И что же? Через пятнадцать минут медицинская бригада уже привезла ее в санчасть местного зоопарка, где стоял такой же аппарат, но рассчитанный на бегемота. Там и были проведены все исследования, быстро и качественно.

Так где и что спасают?

Тот мой друг, что стал в итоге новозеландцем, осенью 91-го поехал по контракту работать в Мозамбик. Поехал, как положено, с женой и ребенком. В Москве мы увидели его через одиннадцать лет. Его сын, окончивший школу в ЮАР, собирался в Новую Зеландию поступать в университет. Было ясно, что за ним отправятся и родители, так что приятель приехал повидаться перед отъездом на край света. На вопрос, почему он так долго не приезжал домой, приятель отвечал: «Нас забыли в Мапуту. Мы сидели там и не знали, можно ли куда-то уехать. Все вместе не могли, а как поедешь один: потом к семье, не дай Бог, не вернешься».

Интересно, кто еще забывает своих граждан, отправленных на работу в чужую страну лет на семь – восемь?

Из всех историй новоявленного новозеландца, недавно вновь посетившего Москву (с новозеландским паспортом в кармане он не боится ничего), больше всего поразила нас история про инструкции для охранников банков. В далекой экзотической стране охранник, если на его банк напали грабители, должен быстро укрыться, чтобы не пострадать, поскольку жизнь человека дороже всего. Если же бандиты ведут себя очень агрессивно, если опасность угрожает посетителям и сотрудникам банка, охранник должен покинуть свое убежище, взять ситуацию под контроль и... помочь грабителям упаковать и вынести из банка добычу. Главное – чтобы люди не пострадали.

Рассказываю эту историю по телефону приятелю, живущему в США, его она совсем не удивляет: «У нас в Америке то же самое. Никакой охранник просто так воевать с грабителями не будет. Да и банку это невыгодно: начнется стрельба, потом от судебных исков не отобьешься». Начинаю выяснять: кто подаст иски, те, кого задену при стрельбе? Эти-то точно подадут в суд. Н еще будут иски и от тех, кто просто в это время находился в помещении. Какая-нибудь женщина станет требовать возмещение ущерба здоровью, поскольку после пережитого стресса плакала по ночам целую неделю. Какой-нибудь мужчина потребует возмещения за то, что не мог потом нормально спать с женой. Никакие грабители не вынесут из банка столько денег, сколько их уйдет на тяжбы.

Думаю, любой читатель этих строк может себе представить, как некий свидетель ограбления любого из российских банков подает в суд заявление с требованием возместить ему ущерб от пережитого стресса. Тем, кто почему-то затрудняется представить судьбу такого иска, напомним об исках родственников погибших заложников Норд-Оста и жертв «Трансвааль-парка».

Так что, может быть, те, кому положено, займутся заботой о наших задницах, а о душах мы сами как-нибудь позаботимся?