В то время, когда в России стоит вопрос старения нации, демографическом кризисе и волне самоубийств, неплохо бы вспомнить еще об одной напасти: в нашей стране существует трудовая возрастная дискриминация.

Об этом явлении стараются не говорить, его просто уже перестали замечать. И лишь несколько дней назад известный журналист Дмитрий Буртин опубликовал на сайте «Газета. Ru» статью под названием «Проклятый возраст», посвященную этой проблеме.

«Каждый раз, - пишет он, - когда мне, тридцатилетнему, приходится говорить с человеком, возраст которого перевалил за 45, мне всегда страшно не меньше, чем говорить со смертельно больным человеком. Мой собеседник этого практически никогда не замечает, потому что возрастная трудовая дискриминация в России – проблема, история которой насчитывает не одно десятилетие и значительной частью нашего общества вообще проблемой не считается».

Автор одну за другой описывает истории людей, ставших жертвами возрастной дискриминации, но, думается, каждый знает немало таких историй. Знакомый журналист, известный во времена перестройки, лауреат ряда профессиональных премий, уезжал не так давно в Германию. Оказавшись без постоянной работы после крушения нескольких изданий, где он трудился, мой знакомый не смог в очередной раз устроиться в какую-нибудь редакцию. Стандартный ответ, который он получал: вы нам пишите, а на штатную должность мы возьмем молодого человека.

Измученный неопределенностью положения, беганьем по редакциям, пусть даже постоянно публикующим его статьи, он сдался. Пятьдесят с небольшим – возраст, когда хочется определенности и стабильности. В итоге – эмиграция. В Германии он смог устроиться в русскоязычное издание. Но это еще счастливый случай.
Дмитрий Буртин пишет: «Разумеется, можно искать рациональные объяснения тому, что происходит.

Тем не менее, когда я понимаю, что для большей части моих сограждан возраст с 40 до 55 лет, период, когда профессиональные знания и умения человека достигают максимума, – это период максимального риска потерять все, мне становится не по себе.

Наше общество совсем не так молодо, как хочет казаться. Самым парадоксальным в описываемой ситуации является то, что «класс собственников и топ-менеджеров» в России в основном и сформирован по большей части из людей, находящихся в том же возрасте – 40–55 лет».

Действительно, как это происходит: руководители не доверяют своим сверстникам. В итоге люди, достигшие «критического» возраста – 40 лет, начинают бояться за свое будущее. И боятся они не безосновательно: потерять работу в этом возрасте очень опасно.

Полтора года назад умер мой друг и одноклассник. Скромно отпраздновал пятидесятилетие, выдал замуж единственную дочь и упал на улице по дороге в магазин. Врач «скорой помощи», приехавшей через десять минут, констатировал смерть от остановки сердца. Мой друг работал в фирме, не пережившей дефолт 98-го года. Пять лет он перебивался на низкооплачиваемых работах, тратил сбережения, поскольку надо было кормить семью. Наконец не выдержало сердце.

Я, точно также как и Дмитрий Буртин, не знаю рецепта избавления от этого общественного недуга. Но, также как он, уверен, что с ним надо бороться.

Когда страну накрывает волна самоубийств и преждевременных смертей, нужны экстраординарные меры. И они должны быть найдены. Иначе может погибнуть страна.